В 1881–1887 годах Суриков написал свои главные картины, после которых за ним до наших дней утвердилась слава непревзойдённого исторического живописца. Историческая живопись считалась на протяжении веков самым трудным и самым почтенным жанром, в России исторические картины писали многие, но Суриков совершил в этом жанре переворот.
Три самых известных картины Сурикова часто называют трилогией страданий: казнь стрельцов, ссылка Меншикова, арест Морозовой. Русскую историю, её противоречивые пути художник показывает через человеческие трагедии.
«Утро стрелецкой казни»
Первая суриковская историческая картина «Утро стрелецкой казни», выставленная 1 марта 1881 года, поразила всех, как удар грома. Сравнить это потрясение можно только с другим событием, также произошедшим в этот день, – убийством Александра II. Так в рамках одного дня оказались связаны два царя – Пётр I, максимально расширивший крепостное право, и Александр II, отменивший его через полтора века.
О личности Петра спорили много, и спор этот будет продолжаться, потому что невозможно в одном цвете написать картину его царствования.
Пётр превратил Россию в одну из самых могучих мировых держав. Созданная с нуля армия Петра разгромила сильнейшую в Европе шведскую армию. Были созданы флот, система образования, первый музей, снаряжены масштабные географические экспедиции на восток России. Страна расширила свои границы на все стороны света (Балтика, Сибирь, Кавказ, Причерноморье).
И вместе с тем…
Пётр закрепостил те категории вольного населения, которые ещё оставались. Он фактически закрепостил и дворян, обязав их нести пожизненную службу. Он ввёл пожизненную рекрутскую повинность для крестьян. Лишил Русскую Православную церковь главы и отдал её в распоряжение светским чиновникам. Создал регулярное государство с мощным репрессивным аппаратом, который работал вовсю, уничтожая инакомыслящих.
Всё это мы видим и в картине Сурикова. С одной стороны – царь Пётр и его новая армия – бывшие потешные полки: европейски одетые, стоящие в линию стройными рядами. С другой – толпа привезённых на казнь стрельцов. Они осуждены за бунт против Петра, за сочувствие его сестре царевне Софье, за желание передать власть другим и (в перспективе) не допустить реформаторского курса.
Только уничтожив стрелецкую оппозицию, Пётр смог реализовать свою перестройку всей России, свою революцию, плодами которой мы пользуемся до сих пор. Его достижения очевидны. Не столь очевидна была их цена.
Суриков показывает и стрельцов – благородных, смелых людей, которые стойко встречают смерть, которые верили в свою правоту и сейчас подают родным и всей Москве пример мужественной смерти за своё дело. Так приняла свой арест боярыня Морозова. Так шли вперёд суворовские солдаты. Так стоял апостол Павел перед судом Ирода Агриппы и проконсула Феста. Стрельцы (и вышеназванные персонажи других картин) для художника – герои безотносительно логики истории.
Картина смущала. От художника требовали признания: с кем он – с Петром или со стрельцами? А Суриков просто показал – первым в мировой исторической живописи! – что история непроста и двух красок в ней мало, у всех достижений была своя цена, а герои были в обоих противоборствующих лагерях. То, о чём нам всем надо помнить.
Картину высоко оценили в мире искусства. Известный меценат и коллекционер Павел Михайлович Третьяков купил её для своей галереи за 8000 рублей, а художники-передвижники приняли Сурикова в Товарищество передвижных художественных выставок. Так Суриков начал свой самостоятельный путь в русском искусстве.
«Меншиков в Берёзове»
Самой любимой из своих картин Василий Иванович называл «Меншикова в Берёзове». С гордостью он говорил о её шекспировском сюжете – превратностях человеческой судьбы.
Личность и деятельность Александра Даниловича Меншикова (1673 – 1729) неотделима от эпохи преобразований Петра I. «Алексашка» Меншиков был ближайшим сподвижником царя-реформатора, выдающимся полководцем, велик его вклад в Полтавскую победу. Он был одним из руководителей строительства Санкт-Петербурга и первым его губернатором, был первым из русских избран членом Лондонского королевского общества (английский аналог Академии наук). Но при всех своих дарованиях Меншиков не забывал интересов собственного кармана, он был одним из самых больших взяточников, Пётр неоднократно наказывал своего любимца, даже конфисковал его имущество, но Меншиков продолжал воровать. После смерти Петра Меншиков стал фактически первым человеком в государстве, возвёл на престол сперва вдову Петра Екатерину I, а затем внука – Петра II, которого обручил со своей старшей дочерью Марией. Положение Меншикова – светлейшего князя, президента Военной коллегии, рейхсмаршала, генералиссимуса морских и сухопутных войск, будущего царского тестя – казалось непоколебимым.
Меншиков стремился сделать из 12-летнего мальчика Петра II хорошего царя, заставлял его учиться. Но подросток больше слушал тех придворных, которые говорили ему, что он царь, может делать всё, что хочет, и не считаться с Меншиковым. И вот в 1727 году Меншиков был лишён всех чинов, орденов, богатств и сослан со всей семьёй в сибирский город Берёзов. Там он своими руками построил избушку, где жил с сыном и двумя дочерьми (жена Меншикова умерла по пути в Сибирь). Скончался Меншиков в ссылке в 1729 году.
Суриков писал эту картину после окончания «Утра стрелецкой казни». У него уже зрел замысел «Боярыни Морозовой», но перед написанием нового грандиозного произведения художник решил «отдохнуть» за более камерной картиной. «Меншиков» размером «всего» 1,5 х 2 м («Стрельцы» – 2 х 3 м, «Боярыня» – 6 х 3 м).
Художник с большим вниманием, как и всегда, отнёсся к подбору натурщиков. Для Меншикова ему позировал учитель Невенгловский, а для умирающей Марии – жена Сурикова Елизавета Августовна во время болезни.
Чтобы создать эффект «орла в клетке», показать, насколько томительна, тесна, гнетуща обстановка ссылки для бывшего полководца и государственного деятеля, художник изобразил очень маленькую комнату дома. Крамской упрекнул Сурикова, что если Меншиков встанет, то он пробьёт головой потолок. Поэт Владимир Зыков прокомментировал такую композицию в своих стихах: «Он не поднимет головы, ему уж больше не подняться».
Работая над картиной «Меншиков в Берёзове», Василий Иванович тщательно изучил все имевшиеся изображения Александра Меншикова, однако ему нужен был живой натурщик. И вот однажды в Москве он увидел немолодого человека, который поразил его своей угрюмостью и гордостью. Суриков последовал за ним. Человек с недоверием оглядывался на незнакомца и ускорял шаг. Художник продолжал следовать за ним и узнал, где он живёт.
Большого труда стоило Сурикову уговорить учителя Невенгловского позировать. Тот долго не хотел связываться с незнакомцем и грозил спустить на него собак. Однако всё-таки удалось уговорить учителя позировать. Боясь отпугнуть Невенгловского, Суриков на его вопрос, кого с него будут писать, ответил: «Суворова».
После продажи «Меншикова» Третьякову за 5000 рублей, Суриков с женой и дочками совершил заграничную поездку: он давно мечтал увидеть Европу и европейское искусство – классическое и современное. И ещё он надеялся, что поездка благоприятно скажется на здоровье жены и даст ей и дочерям много хороших впечатлений.
Суриковы посетили Германию, Францию, Италию, осматривали музеи и выставки в Дрездене, Париже, Милане, Риме, Флоренции, Неаполе, Венеции, Помпеях. Поездка действительно вдохновила Сурикова и после неё он написал картину, которую многие считают вершиной его творчества.
«Боярыня Морозова»
Безусловно, главной из картин Сурикова стала «Боярыня Морозова». Художник начал работать над ней после возвращения из поездки по Европе. Сохранилось много эскизов и этюдов к картине, которые позволяют проследить путь её создания. Василий Иванович всех персонажей, как всегда, писал с натуры. Все образы у него получались необыкновенно яркими, но художнику надо было, чтобы на фоне других персонажей и роскошного узорочья их одежды зритель прежде всего увидел Морозову («чтобы лицо било толпу»). Несколько лет художник искал подходящее лицо. А потом вспоминал о найденном лице девушки-старообрядки: «Когда вставил её в картину – она всех победила».
Художник изобразил событие, связанное с расколом в Русской Православной церкви. Это был самый страшный культурный раскол в истории России, сопоставимый только с революцией 1917 года и Гражданской войной.
Москва, XVII век. У молодой боярыни-вдовы Феодосии Прокопьевны Морозовой было всё, что только можно пожелать: высокое положение, богатство, сотни крепостных. После смерти мужа она оказалась одной из немногих за всю российскую историю полностью самостоятельных женщин, была сама себе хозяйкой, распоряжалась наследством мужа до совершеннолетия сына. Но интересовало её в жизни не это, а вопросы веры.
Патриарх Никон при поддержке царя Алексея Михайловича провёл церковную реформу обрядов. Православие Русь приняла из Византии (от греков), оттуда же пришли первые вероучительные и богослужебные книги, которые на Руси переводились, переписывались и распространялись. В ходе многократной переписки книг людьми разного уровня грамотности накопилось много ошибок, которые патриарх и решил устранить. Для этого были взяты современные патриарху греческие книги и сверены с русскими. В результате были обнаружены разночтения в написании имени Христа (Исус – в русских, Иисус – в греческих). Разночтения были и в важнейшем для христиан тексте – Символе веры, в который Третьим Вселенским собором было запрещено было вносить любые изменения. В греческом тексте сказано: «Духа Святаго, Господа Животворящаго», в русском: «Духа Святаго, Господа Истиннаго и Животворящаго».
Кроме того, современные Никону греки крестились тремя перстами, русские – двумя, крестный ход у греков шёл навстречу солнцу, у русских – по ходу солнца. Были и другие отличия. Патриарх велел все отличия ликвидировать, уничтожить старые книги и иконы, содержащие разночтения и всем следовать обрядам современных греков.
Если разницу в написании можно было объяснить трудностями перевода, то обряды были на виду: это та видимая часть христианства, которая была понятна всем. И вдруг власти предписывают креститься, вести крестный ход, стоять в церкви и петь иначе, чем делали отцы и деды. И всё это делать так, как современные греки, которые не сохранили государственной самостоятельности и находятся под властью турок-мусульман. Естественно, такая постановка вопроса вызвала массовое сопротивление, которое только усугубила жёсткая позиция властей. На протяжении многих десятилетий сторонников старых обрядов (старообрядцев) преследовали, они отвечали восстаниями, бегством в дальние места (прежде всего на Север и в Сибирь) и даже самосожжениями, потому что были убеждены, что пришёл конец света и время пострадать за веру.
Феодосия Прокопьевна Морозова не приняла церковную реформу, примкнула к старообрядцам, привечала их в своём доме, переписывалась с их лидером протопопом Аввакумом, который отозвался о ней: «Персты твои тонкостны, очи твои молниеносны, кидаешься ты на врага, аки лев». Боярыня Морозова отказалась от участия в мероприятиях царского двора, заявила о себе как о стороннице «старой веры». Царь Алексей Михайлович велел арестовать боярыню и её сестру княгиню Урусову и заточить в темницу, где их уморили голодом.
Арестованную Морозову царь распорядился провезти по всей Москве, чтобы устрашить непокорных, но народ воспринял восставшую против царя женщину как мученицу и с большим уважением отнёсся к её страданию, сохранил память о ней в веках.
В своих картинах Суриков всегда изображал народ, но не толпу. Каждый персонаж у него индивидуален, а на больших картинах их десятки и даже сотни. С любовью прописывает художник колёса телег, дуги, старинные кафтаны, шубы, платки. И тем не менее всё это не заслоняет, а лишь подчёркивает индивидуальность каждого лица.
Каждый персонаж оценивает боярыню по-своему. Хохочет купец, ухмыляется священник в шубе с лисьим воротником (во время церковного раскола ожесточение с обеих сторон доходило до крайностей, что стало большой трагедией для русского народа), сурово смотрит учёный монах, глумливо ухмыляется возница.
Но большая часть людей глядит на боярыню с сочувствием. Одна молодая девушка кланяется Морозовой, другая в изумлении сложила на груди руки, горюет старуха в узорчатом платке, внимательно смотрит странник, осторожно выглядывает из толпы беглая монахиня, тянется за санями старуха-нищенка, а сидящий на снегу юродивый в знак солидарности с боярыней складывает пальцы в двоеперстие.
Но всё это меркнет перед образом самой героини, перед её исступлённым бледным лицом, перед широко раскрытыми глазами и вскинутой вверх закованной в цепи рукой, сложенной в двоеперстие. И в этой картине для Сурикова важно не то, кто прав в церковном споре, а то, какие характеры рождала русская земля и та самоотверженность, с которой русские готовы идти на смерть.
Картина удивительна и несравненна, если смотреть её вживую. Воздух дышит морозом, изо рта юродивого вылетает облачко пара, снег разваливается в стороны от полозьев саней, облепляет лошадиные подковы. Десятки персонажей (некоторых можно увидеть только вживую, а не на репродукциях) – и каждый неповторим. В Третьяковской галерее рядом с картиной представлены эскизы и этюды к ней, передающие титаническую работу, которую проделал Василий Иванович.
Морозова занимает в картине центральное место не только сюжетно или территориально, но и композиционно, технически. Она ответственна за движение в картине. Живопись, казалось бы, статическое искусство, в ней непросто передать движение. Сурикову это удаётся, и дело даже не в следе от саней, а в реакции людей из толпы.
Слева хохочут над Морозовой боярин и священник, справа – рядом с лицом самой боярыни – смеющийся ребёнок. Все эти персонажи ещё не видят в лицо Морозову.
Но всего в шаге от смеющегося ребёнка другой мальчик – в богатом костюме. Они рядом, но второй уже смотрит в лицо Морозовой и впадает в ступор, потому что видит необыкновенное: опозоренная, арестованная, закованная в кандалы слабая женщина продолжает исповедовать свою веру, воздевает к небу руку, сложенную в двоеперстии.
Как такое возможно? Да неужели она не боится? Неужели даже перед лицом смерти для неё что-то дороже жизни? Как она может продолжать проповедовать, когда уже осуждена на гибель?
Ребёнок задумался, а те, кто увидел Морозову чуть раньше (чем раньше, тем ближе они к зрителю) уже глубоко поражены её мужеством, её стойкостью.
Это не значит, что все они старообрядцы, но эти люди уважают Морозову за честность, смелость и самоотверженность. Они восхищены её поведением, подобным поведению первых христиан.
Точно так же самоотверженно проповедовал апостол Павел перед лицом иудейского царя и римского наместника на дипломной работе Сурикова.
И люди кланяются Морозовой, опускаются перед ней на колени, тянутся к ней руками, а ближайший к зрителю персонаж – юродивый на снегу – единственный отвечает ей двоеперстием.
И это народное восхищение самоотверженностью боярыни Морозовой предопределило долгую память о ней. Народ складывал песни о смелой женщине, публичным арестом которой царь надеялся опозорить её и дать всем урок послушания.
Трилогия страданий вместе с тем стала и реализацией самой горячей мечты художника – о свободном творчестве. Над этими картинами он работал годами, изучая историю, объезжая места исторических событий, занимаясь поисками натурщиков и созданием этюдов. И только когда все детали были продуманы, когда написаны были этюды не только с людей, но и с мест действия, одежды, аксессуаров – Суриков разворачивал большой холст и приступал к самой картине.
Каждую картину он представлял на выставках передвижников. Все их приобрёл большой ценитель русского искусства Павел Михайлович Третьяков, и с тех пор «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Берёзове» и «Боярыня Морозова» находятся в Третьяковской галерее.
Суриков получал большие деньги за свои картины: «Стрельцов» Третьяков приобрёл за 8 000 рублей, «Меншикова» – за 5 000 рублей, «Боярыню Морозову» – за 15 000 рублей. Благодаря продаже одной картины Суриков мог безбедно жить несколько лет, пока работал над следующей большой картиной. Так он жил и впоследствии, достигнув положения свободного художника, который свободно создаёт произведения искусства и получает за свои творения достойное вознаграждение.