Москва, [май] 1896 г.
Здравствуй, дорогой наш Саша!
Сейчас получили твоё письмо и очень огорчились, что ты к нам не приедешь. Но мы себя утешаем, что ты приедешь зимой, и мы с тобой побываем в театрах и везде. Путь железнодорожный будет к осени готов до Красноярска, в две недели докатишь до нас, а уж если ты не приедешь зимой, то весной мы к тебе прилетим. Дал бы Господь здоровья всем. Но лучше бы ты собрался. А мы так и мечтали это лето с тобой где-нибудь провести.
Олечка кончила курс очень хорошо. Кажется, даже книгу получит. Купил я ей часы, да только не золотые, а какие-то тёмненькие неведомого металла. А золотые погодим ей покупать. А 50 руб. обязуюсь ей выплатить в продолжение 50 лет с процентами. Еленушка перешла во II кл[асс]. Два года учиться осталось, и там можно будет жить где угодно.
В Москве большие приготовления для коронации. Масса прибыло иностранцев и войск. Не знаю, удастся ли поглядеть на выезд. Трудно место достать.
Насчёт твоего ордена я надежды не теряю. А насчёт казачьих земель, ты знаешь, что отец не служил, так думаю, что и не дадут. Я ужасно беспокоился, что долго от тебя письма не получал и всё воображал, что ты захворал. Тоска была на душе. Хотел телеграмму посылать тебе о твоём здоровье. Береги себя, дорогой брат.
Господь приведёт, увидимся. Поклонись от меня твоим товарищам Гоголевым, Тане. Не нужно ли чего тебе выслать. Остаёмся живы и здоровы.
Любящий тебя брат В. Суриков.