Москва. 9 декабря 1887
Милые мама и Саша!
Письмо ваше я получил и очень рад, что ты, Саша, такое положение имеешь при новом председателе и что настойчиво работаешь. Только береги свое здоровье, не надрывайся очень. Письмо это вы получите уже в 1888 году, то я поздравляю вас с Новым годом. Желаю счастья и здоровья вам. Мы все здоровы, слава богу. У Оли есть теперь учительница. Она ходит на дом и приготовляет её в гимназию в первый класс. Учится прилежно и хорошо. А Еленчик тоже читает уж и пишет. Интересное приключение с ней было: взяла она свою куклу, зеркало её маленькое и села под стол с нею погадать, как она говорила, в зеркало смотреть. Вдруг она выскакивает из-под стола, вся бледная, руку к груди прижала и говорит: “Что я в зеркале увидала, просто ужас! Я увидела кошку” (это она увидела, должно быть, себя). Очень много мы смеялись этому.
Ты пишешь, что Скорковский переехал. Ну, а мальчики его уже не буянят по-прежнему? Должно быть, теперь выросли и поумнели. А что, Саша, у тебя есть тёплые калоши? У мамы, ты писал, что есть тёплые сапоги и шаль, а шуба? Тепла ли она? Скажи, Саша, поклон мой Мельницкому. Я ему собираюсь письмо писать на днях. Здесь, в Москве, выпал снег довольно большой, хотя тепло очень. Пишу я дома Олин портрет в красном платье, в котором она была в Красноярске. Ну что, я думаю, на святках веселиться будешь? Может, в маскарад пойдешь? Попляши, брат. Это после трудов праведных очень полезно. Только, чтобы штаны не свалились, как у меня в дни моего раннего юношества. Покрепче подтяни. Ну, будьте здоровы. Целую вас и кланяемся вам.
Твой В. Суриков